Один крупный милицейский чин был коррупционер. Или не был... , но посадили его именно по коррупуионной статье и надолго. Наверное все же был, потому что друзья его были ОЧЕНЬ БОГАТЫМИ ЛЮДЬМИ. И решили они его из тюрьмы вытащить. Не знаю - любили они его искренне, или боялись, что он что-нибудь расскажет, но идея эта зрела.
А как вытащить? Апелляцию отклонил даже Верховный Суд, до УДО еще очень далеко, реабилитирующих оснований нет тем более. Побег? Тоже опасно. Понятно, что Украина рядом (а в те времена граница была совсем прозрачной,) а из Украины прямой путь в свободный мир. Но есть проблема - Интерпол. В Украине он, может, и не страшен, но в цивилизованных странах русского коррупционера, бежавшего из тюрьмы и объявленного в розыск, держать не будут. И даже в Израиль не спрячешься - ну не еврей. А в самой Украине дляинные лапы кровавой гебни дотянутся. Тем более в те времена.
Оставался только один путь - актировка. То есть выпустить по болезни. Помните песню "По актировке, врачей путевке..."? Благо был наш коррупционер человек немолодой и болезней у него было достаточно.
Но все эти болезни как-то не дотягивали до нкобходимых для актировки. Ну, гипертония, ну ИБС (ишемическая болезнб сердца), ну диабет 2 типа на таблетках. Он даже на воле себе инвалидность установить не удосужился.
Друзья нашли выход и на "хозяина" (начальника лагеря) и на лагерных врачей. Но проблема в том, что зона была "ментовская", а коррупционер наш был оооочень старшим по званию. И должность на воле занимал немаленькую поэтому "пасли" его так, что никакая актировка местными силами бы не прошла. А на болек высокие круги у друзей выхода не было.
Конечно, его регулярно клали в санчасть. Были у него и приступы стенокардии, и гипертоническае кризы, и сахар то повышался то понижался. Но все было не то.
Сожительницей этого господина была дама-адвокат. Когда-то она работала следователем, но быстро соскочила с этого неблагодарного занятия. Работаешь честно - денег нет. Работаешь нечестно - зона светит. А адвокат легально бабло гребет. Если работать умеет, конечно.
А она умела. Была она классической "решалой", но отмазать своего друга не смогла. Не по зубам ей это оказалось.
Зато она придумала хитрый план. Или, может, не она, но она его озвучила своей подружке - фельдшерице скорой помощи, носившей кличку "Пингвин" за привычку зимой и летом спать в машине СМП на носилках и за внешний вид - маленькая, плотненькая, в белом халате и черной шинели, она и впрямь напоминала пингвина.
Смысл плана был таков.
Зэка должен был попасть в отпуск. Здесь с ним должен был случиться некий приступ, в результате которого он должен был попасть в больницу, там ему бы поставили страшный диагноз, в результате чего должна была случиться актировка.
Был и второй вариант - попасть в какую-то из московских тюрем, там заболеть и попасть в больницу. Но первый вариант был технически легче.
Проблем было несколько. Первая - это как все это сделать. Вторая - найти больницу, где бы согласились это совершить. А третья - подобрать такую болезнь, чтобы ее можно было использовать. Дело в том, что в перечне болезней, по которым возможно освобождение, в основном болезни хронические и тяжелые. Симулировать их проблематично, и есть тесты, которые наличие этих болезней подтверждают. Пусть история эта давняя, но все же в эти годы уже и КТ было, и нейромиографию применяли, и Эхо-КГ диковиной не была.
Можно было организовать либо инфаркт миокарда, либо инсульт, либо кетоацидотическую кому при сахарном диабете. Но инфаркт и инсульт оставляют следы. А вот кома может пройти бесследно, тем более, что диабет и вправду был.
Подготовка началась загодя.
Коррупционер постоянно обращался в санчасть с повышенным сахаром. В санчасти своего эндокринолога не было, поэтому инсулин никто назначать не решался. А гликированный гемоглобин там тоже не делали, ограничивались обычной глюкометрией. Цифры были повышенные, но не зашкаливающие.
Заключенные имеют право на ежегодный оплачиваемый отпуск, но не факт, что в данном случае его бы предоставили. Поэтому старенькую маму нашего героя Пингвин вывезла якобы с инсультом в больницу к своим друзьям. Старушку поместили в реанимацию, заведующему отвалили кучу денег так, чтобы хватило и на персонал. Сотрудникам сказали, что бвбушке надо отлежаться, поэтому все обрвдовались.
А в Мордовию полетела заверенная телеграмма, что мама при смерти.
Ну что ж - причина уважительная. "Хозяин" подписал разрешение на краткосрочный отпуск.
У ворот несчастного сына встречал "Мерседес" его подруги. До Москвы ехать несколько часов, но ехали дольше. В селении Умет поели шашлыков, а потом завернули в мотель, где несколько часов предавались любви.
Однако надо было ехать.
На следующий день, чинно отметившись в милиции, сын поспешил к маме. Конечно, он зашел и к зав.реанимацией, откуда вышел с посеревшим лицом. Если кто и следил за ним, то никакого сомнения не возникало - маме осталосб жить считаннве дни, а, может, и часы.
Мобильники тогда уже существовали, хотя были далеко не у всех. Но у друзей нашего героя они были. И у подруги был, конечно. С ее мобильника он обзванивал друзей и рсссказввал - как плохо маме, и что же делать, если она умрет. Слух пошел по Москве.
На следующее утро Мерседес опять подьехал к больнице. Сын поднялся к маме. Мама была жива. Но заведующий обратил внимание на нездоровый цвет лица сына. Давление было повышенным, но доктор решил проверить сахар и вызвал лаборанта. Пришла девочка, взяла кровь. Сахар был 19 ммоль/л (норма - до 5.5). Доктор предложил положить пациента в больницу, но тот отказался. Зато попросил справочку. Справочку дали.
На следующий день подруга набрала 03. Повод к вызову - "потеря сознания, диабет". Приехала скорая.
Это была совершенно обычная скорая. С совершенно обычными врачом и фельдшером. Совсем с другой подстанции, нежели работала Пингвин. Глюкометров на скорой тогда не было, зато были тест-полоски. Доктор померил сахар - он был под 30. Пациент сидел в кресле и шумно дышал. От него ощутимо пахло ацетоном.
Необычным в этои вызове было только то, что на бригаду он был назначен не обычным диспетчером направления, а старшим диспетчером. Но это могло заинтересовать только очень хороше искушенного в скоропомощной "кухне" человека ...
"Кетоацидотическая кома" - констатировал врач. На самом деле, конечно, это состояние комой называть нельзя - по уровню сознания это оглушение или сопор, а по жизни его называют прекомой, но термин "кома" в этом случае укоренился.
Фельдшерица поставила капельницу с физ.раствором и запросила место в отделе госпитализации. Она очень настаивала, чтобы дали определенную больницу, где реально была хорошая эндокринология (и это была совсем не та больница, где была мама героя). Она даже сказала, что это высокий чин МВД, поэтому место ей дали.
Пациента под руки вывели в машину, однако там доктор повел себя несколько необычно. Он вынул из кармана набраннвй шприц и вонзил иглу в резинку капельницы. Пациент захрапел.
В больнице бригада бвстро проследовала в реанимацию. Ее встречал сам зав.отделением.
- Привезли? - он назвал фамилию, но так тихо, что слышал только врач скорой.
- Да.
- Кладите на левую койку.
Пациента завезли в маленькую пвлату, положили на левую койку и подключили к монитору. Бригада уехала.
В палате появилась медсестра. В отличие от своих товарок, бегающих по реанимационному залу, она сидела в палате, почти не выходя. Пациенту делались уколы, ставились капельницы. Но он продолжал храпеть, не приходя в сознание.
Иногда сестра выходила из палаты и подходила к другим пациентам. Чаще всего это были больные сахарным диабетом в коме. Она помогала своим подркжкам брать у них кровь из вены.
На следующий день сестру сменила другая сестра, а еще через день - та же самая. Так они и менялись.
В первый же день пришли две тетеньки-эндокринолога: доктор из эндокринологического отделения и доцент кафедры эндокринологии. Больничный эндокринолог сочувственнл кивала головой, а доцент поинтересовалась - почему такое глубокое угнетение сознания?
ИСКУССТВЕННАЯ КОМА - важно сказал зав.реанимацией. - Защищаем мозг.
Доцентша прониклась величием реаниматолога и больше вопросов не задавала. Да и не приходила она больше, а вот больничный эндокринолог как и подожено приходила и писала дневники в истории болезни.
Еще через пару дней в больнице появился мент, который начал расспрашивать о состоянии пациента. Он потребовал посмотреть на него и почитать историю болезни. Его проводили в бокс и дали почитать. Просмотрев историю, он начал куда-то звонить. Этому куда-то он сообщил, что все вроде без мухлежа. На всякий случай он записал номер наряда скорой помощи.
В больницу, где лежала мама, тоже наведался мент и тоже попросил посмотреть на больную. Он даже подошел и проверил - действительно ли парализована рука. Оказалось, что да.. Историю он читать не стал, ограничился тем, что она есть.
На подстанцию, откуда приезжала бригада,, тоже пришел милиционер. Он опросил и врача и фельдшера об этом вызове. Медики в один голос рассказали о прекоме и о том, как пациент "загрузился" в машине.
В больницу к коррупционеру наведался еще один милиционер. Этот уже серьезно разговаривал и с врачами и с сестрами, и даже спросил - бвл ли запах ацетона от больного, когда он поступал. Вся смена, бввшая в тот день, подтвердила - перло как из канистры. Он переписал все анализы - особенно анализы сахара, но все же ушел.
Через несколько дней пациента перевели в эндокринологию. Родственники попросили все тех же сестер побыть сиделками у тяжелого больного. Девушки с радостью согласились. Еще через пару недель инсулин был отменен, а сестер-сиделок сменила подруга адвокат, а потом сестра больного.
Еще через несколько дней пациента выписали с очень подробной выпискойб Потом он отправился в свое учреждение, где вскоре врачебная комиссия, опираясь на выписку, написала акт о невозможности отбытия наказания в виде лишения свободы. Был суд (даже историю болезни запрашивали), и коррупционера освободили.
Мама выписалась из больницы, когда сын уже уехал в лагерь.до этого ее перевели в неврологию, где деаушка-ординатор на обходе очень удиаилась такой выраженной спастике в парализованных конечностях на стлль ранних сроках. Однако заведующая, наблюдавшая больную в реанимации, пожала плечами и сказала, чтл редко, но бывает и так.
Домой парализованную женщину сопровождала сноха Однако когда ее привезли в квартиру, она там долго не задержалась. В квартиру поднялась незнакомая женщина, помогла ей одеться, пешком вывела через черный ход (дом был старый, в самом центре Москвы), посадила в машину и отвезла совсем в другую квартиру. Там старушку ждал мужчина средних лет, который расцеловал ее и спросил: "Мама, ну как ты?"
- Да ничего, заодно и подлечилась немного.
Женщина вручила бабушке и сыну увесистую пачку долларов и уехала.
На следующий день рано утром возле дома в центре Москвы, где жила мама нашего героя, остановились две машины - Мерседес подруги-адвоката и коммерческая скорая помощь. Из мерседеса вышла старушка в платке, поднялась по черному ходу в уже известную квартиру, вышла через парадный подъезд и села в скорую. Бригада включила маяк и сирену и вскоре была в аэропорту. Там ее встретила женщина средних лет с инвалиднвм креслом. Старушка села в кресло и женщина повезла ее на регистрацию рейса в Барселону. Они зарегистрировались, прошли паспортный контроль и загрузились в испанский самолет. В Барселоне их уже ждало такси и дамы отправились в один из тихих городков на Коста-Дорадо, где старушка, наконец смогла встать и дойти от такси до дверей дома.
В это время выписанная из больницы женщина вышла на прогулку в своем дворе, опираясь на палку. При ходьбе она явсвенно подтягивала ногу, рука была парализована почти полностью. Молодой парень, куривший у подъезда, поздоровался с ней и спросил:
- ТетьЛюсь, что-то я давно тебя не видел. Болела что ли?
- В санатории была, подлечилась немного - ответила тетя Люся
Наш герой вернулся домой. Конечно, он посещал эндокринолога. Естественно, не в районной поликлинике. И конечно жк всегда с восторгом вспоминал чудесную больницу, где его лечили от диабета.
Правда недолго.
Через полгода он умер от массивной тромбоэмболии легочной артерии.
Зато все остальные участники этой истории были довольны. Кто-то купил дачу, кто-то автомобиль, кто-то сделал ремонт в квартире. Эндокринолог уехала в Израиль. Вот только зав.отделением недолго наслаждался своей новой дачей - он погиб в автоаварии: его сбил на переходе какой-то лихач и скрылся.
Вот такая история происходила в Москве когда-то.
